Отрывки из книги Кривенко "На окраинах" (1900г.)
Забавно читать впечатления питерского путешественника о поездке в Крым. Читаешь и понимаешь, что за сто лет практически ничего не изменилось - те же природные красоты, тот же поганый сервис, те же высокие цены, то же отсутствие развития Севастополя, отсутствие ж/д по ЮБК (имхо, хорошо что нет), те же застройки свободных территорий с вырубкой зеленых насаждений и много чего ещё оставшегося неизменным...
Отрывок №1. Из части "Ялта".
"Мерное укачивание превосходных вагонных рессор и пружин отличной кровати убаюкивает, спится превосходно. Дорожный повышенный аппетит путешественников в подвижном ресторане действует также заразительно и подзадоривает даже больных. Трехдневное путешествие не отразится плохо на больном. Как бы желательно было при таких же условиях доехать до места назначения, до Ялты!
Увы! До сих пор туда нет железной дороги. В последнее время много протянулось по России рельсовых дорог, магистралей и подъездных путей; но южный берег Крыма остается до сих пор в загоне. Останавливают технические трудности. Однако, Яйла не Альпы, не Пиренеи, не Апеннины, а там повсюду вьются рельсы и двигаются паровозы, привозя все новых и новых путешественников и массу товаров, которые с лихвой оплачивают затраты на сооружение путей и вливают новую жизнь в местные курорты.
Из Севастополя можно ехать на пароходе до Ялты. Однако, многим больным запрещен этот способ передвижения, да для других он и не всегда приятен. Море же, в особенности поздней осенью, зимой и ранней весной, редко бывает спокойное. Переезд с далеко расположенного Севастопольского вокзала до пароходной пристани также мало улыбается больным; при этом пароход идет не каждый день и потому приходится оставаться на сутки в гостинице.
Обыкновенно останавливаются здесь передохнуть и те, которые едут на лошадях; а некоторые, в видах поддержания сил больного, прибавляют еще ночевку в Байдарах.
От Петербурга до Севастополя 2,000 верст, езды шестьдесят часов, а по летнему расписанию всего двое суток, с уплатой за проезд со всеми удобствами, в первом классе международного вагона пятидесяти восьми рублей. От Севастополя до Ялты с остановками для сохраняющего свои силы больного надо потратить времени не меньше.
Расход на экипаж и две гостиницы с разными накладными и чаями - около пятидесяти рублей. Если же ехать в почтовом поезде и во втором классе, то железнодорожный билет обходится всего девятнадцать рублей. Сравнение еще более поучительное.
До сих пор Ялта с окресностями является у нас единственной теплой станцией, которая может, по своим климатическим, топографическим и санитарным условиям, конкурировать не только с Женевским побережьем, но и с Абаццией и французско-итальянским Корнишем. Удобное и дешевое сообщение должно играть немалую роль в наплыве северян, жаждущих солнечного света и тепла. Пока вагон не имеет соперников. Пора, пора построить железную дорогу на Южный берег. Конечно, казеную дорогу.
"Раз бутылка откупорена - надо выпить вино", - говорит так или почти так французская пословица. Раз остановился в Севастополе, грешно сидеть в гостинице и нельзя не полюбоваться чудным портом, не объехать, хотя бы в десятый раз, этот город памятников. В России, бедной морскими берегами, нет более удобной бухты, чем Севастопольская. Здесь, в ближайшем пункте к Константинополю, казалось бы, мог свить себе гнездо комерческий флот. Воинственный его брат смотрит, однако, иначе и вытеснил своими броненосцами и миноносками торговые суда... С конца семидесятых годов, после проведения Лозово-Севастопольской дороги, стал воскресать и подниматься из развалин город. Быстро он рос, укращался и богател. Как вдруг чудная бухта была отдана в монополию военному флоту, а торговый порт перенесен в Феодосию.
Жалко бедный Севастополь! Государство, правда, приходит к нему на помощь, дает пособие, как старому, заслуженному инвалиду; но благотворительность никого еще не обогащала...
- Если бы не прекращение коммерческой деятельности, то Севастополь скоро догнал бы Одессу, - говорят защитники городских интересов.
- Что вы рассказываете! Грузы по Лозово-Севастопольской дороге направлялись искусственно, вследствие одностороннего понижения тарифов бывшего частного правления.
А теперь не то. Ни в Феодосию, ни в Севастополь нечего тащиться с грузами, когда есть возможность дешевле и скорее придвинуться к Николаевскому порту, засевшему глубоко в самом материке. Чем скорее передать грузы на суда, тем выгоднее, так как морской фрахт несравненно дешевле самых пониженных железнодорожных тарифов. Потом нельзя забывать, что время коммерческого расцвета Севастополя совпало с хорошими урожаями. Когда они такие будут?
Так отвечают скептики.
Другое дело - военный флот! Он должен стоять в таком месте, откуда мог бы быстрее дойти до Босфора.
Вмешиваются в собеседование моряки.
Для флота, для незаменимого черноморского сторожа, должно быть предоставлено все самое удобное для стоянки. Присутствие коммерческого флота не только стеснит Севастопольский рейд, но и наводнит такими личностями, которые изучат в подробностях наши военные суда, все наши морские и крепостные сооружения.
Как же относиться к этим разноречивым суждениям? Удобства Севастопольского, спокойного, никогда не замерзающего порта так велики, что многие иностранные купцы предпочли бы направляться сюда, в верное место, чем рисковать разными возможными неожиданностями из-за ничтожной разницы в цене на товар. Ведь не только путь к Николаеву, но и одесский рейд покрывается льдом. Шпионы, желающие собрать сведения о действительном состоянии нашего флота и укреплений, могут действовать в обоих случая с одинаковой производительностью. Перевод коммерческого порта нисколько от них не гарантирует. Уживаются ведь в Кронштадте военный и коммерческий порты.
- По моему мнению, - говорит один севастополец, - нужно добиться, чтобы наш флот стоял в Босфоре. Если неприятель ворвется в Черное море, половина игры проиграна.
Страх и трепет тогда распространяется по всем берегам. А если, чего Боже сохрани, эскадра наша скроется в Севастопольской бухте под прикрытием крепостных сооружений - дело совсем скверное. Неприятель, загнавший под арест нашу флотилию, найдет силы разгромить и укрепления. Было бы очень грустно, в случае войны, из-за флота прирасти так к Севастополю, как сделали мы в Крымскую кампанию. Наперекор самым жизненным нашим интересам мы употребили героические усилия на освобождение защемленного союзными войсками кончика мизинца русского организма. Из-за флота мы не решились пожертвовать этим кончиком и, вместо того, чтобы затянуть неприятеля в нашу бездорожную страну, отрезать тем его от удобной морской базы, мы принялись за отстаивание Севастополя. В то время как союзники подвозили все им нужное на пароходах, мы принуждены были довольствоваться воловьими подводами да солдатскими ногами.
- Эх, ведь старого не поправишь! Видимо, так нужно было. Не все же подражать двенадцатому году. Заберись англичане поглубще в Крым, может быть, их и не выкурили бы обратно.
Важно не повторять старых ошибок, а еще важнее жить мирно, не накликать войны.
В Севастополе хватит места и военным, и купцам. В особенности если лихорадочное Инкерманское болото, как одно время предполагалось, обратить в бухту. Когда это осуществится, город сделает еще сильный скачок вперед.
Он и теперь выглядывает очень миловидно. Здешние постройки не похожи на российские безобразные крашеные коробки. Развалин почти нет. В назидание потомству, в виде своеобразного памятника, следовало бы сохранить хотя бы один разрушенный неприятельскими гранатами дом.
Как сильно разросся Приморский бульвар и как красиво он выглядит весной, весь осыпанный цветами! Глаз приятно отдыхает на искусно разбитых клумбах и бокетах. Одно некрасиво - грубой работы скамьи.
По хорошо вымощенным улицам то и дело скользят вагоны "электрической конки".
Лучшим украшением города останется голубое море. Можно часами сидеть на лестнице Графской пристани и любоваться Севастопольским рейдом. Точно прикованные, стоят на нем военные суда. Вдали виднеется Братское кладбище. Над южной бухтой сторожит памятник адмирала Лазарева, рельефно выделяющийся на фоне громадных морских казарм.
...
От пристани то и дело отходят лодки на северную сторону. Несколько взмахов веслами, а затем быстро устанавливается парус, и суденышко, накренившись на бок, улетает вперед, ловко лавитуря по бухте.
За колоннадой Графской пристани, на площадке, рядом с лучшей местной гостиницею, стоит маленький, одноэтажный, о пяти, кажется, окнах, Екатерининский домик. На фронтоне громкая надпись: "Штабъ черноморскаго флота и портовъ Чернаго моря". Помещение значительно меньше соседнего агенства частного пароходства. Надо полагать, в штабе немного служащих и переписки большой нет - слава Богу!
На окраине города хорошая мостовая исчезает, достается изрядно от толчков и бокам и спине.
...
О милый, беззаботный, красивый Юг!
Бойко отбивают копытами извозчичьи лошади, и экипаж то несется под гору, то то тихо покачивается на горку. Вот и лесистая, столь известная Байдарская долина. Татарское селение. На улице и у кофейни, и подле лавочек много праздного народа. Экипаж не останавливается. Шустрые, шумливые татарчата целой гурьбой преследуют просьбами о денежной подачке, чем сильно возмущают грозящего им кнутом извозчика. На околице красиво выступает земская приходская школа. Хорошее здание. В садик высыпала куча русских по платью и лицом ребятишек. Вероятно, крымские татары чуждаются приходской школы.
...
Переезд в сорок верст бля больного кажется не коротким. Надо оставаться на отдых подле Байдарских ворот. Тут устроена почтовая станция и приютились два крошечных заезжих двора "с номерами". Помещение неказистое, но выбора нет и приходится мириться с клеткой вместо комнаты, с твердой постелью и другими квартирными неустройствами. Благо, сравнительно чисто.
Вечером подъехал мундирный чиновник с женой и дочерью. Целую ночь по маленькой гостинице раздавались тяжкие стоны и оханье. Казалось, смерть стояла за спиной у приезжего.
По-утру горничная объявила, что чиновник, направляющийся в Ялту, "на излечение", напился до зеленого змия и буянил...
"Жестокие, сударь, у нас нравы!..." вспомнилось мне кулигинское изречение в "Грозе".
По установившемуся порядку с высоты Байдарских ворот любуются восходом солнца. Для больного это удовольствие невозможно. Можно простудиться, схватить лихорадку, тем более, что в самых воротах дует сильный, пронизывающий сквозняк.
По капризным зигзагам извилистого шоссе быстро скатывается экипаж мимо красиво поставленной Кузнецовской церкви, вниз, по южно-бережному шоссе."
Отрывок №2. Из части "Ялта".
"Начало мая. Весна. В тени больше 20 градусов тепла, но легкий ветер с моря умеряет жару, несет с собою мягкую, ласкающую прохладу. Впереди расстилается необъятная ширь Черного моря. Легкая рябь переливается по упругой, движущейся поверхности. Еле заметный морской прибой, играя солнечными лучами, блестит, точно металлический бордюр. Чуть слышный плеск волн баюкает и клонит к покою и к мечтам.
...
Подле дома хорошенький, молоденький садик, сливающийся с соседними садами. Дорожка спускается к самому морю.
...
Воздух наполнен оранжерейным ароматом. Хорошо!... Темно-серые стены, причудливой кладки с белыми полосками известковой прослойки, до верхних балконов прикрыты вьющимися розами и глицинией. Среди тонких, длинных, цепких и зеленой листвы красные бутоны и атласные лепестки роскошно распустившихся роз удивительно красиво выделяются на фоне дома. Глициния уже почти отцвела, и только кое-где виднеются запоздалые голубые грозди милого, любовно жмущегося к стенам растения.
...
Хорошо и в чужом саду, а тем более в своем. Вот если бы петербургские чиновники могли проводить ежедневно часок-другой в собственном саду, в собственном огороде! Однако, это уже чисто-маниловские, неосуществимые мечтания... Боже, как беспощадно скоро летит время! Не только отцвели теперь деревья и кустарники, но давно уже появились ягоды и фрукты.
Пока цветут цветы и зреют ягоды и фрукты, присматриваюсь я к городу, изучаю его.
...
Строитель шоссейных дорог, инженер путей сообщения подполковник Шипилов, приглашен был графом Воронцовым, составить проект порта в Ялте, как центр побережья. Благодаря стараниям гр. Воронцова, получены были из особого "татарского сбора" средства для устройства "молы", как тогда писалось. В былых сметах, как и теперь, не признавалось круглых цифр и все подсчитывалось включительно до копеек. Перерасход сметы оказался в 66 тысяч, а всего сорокапятисаженный мост обошелся около 200 тысяч. Сооружение было возведено инженером Альбрантом "накидной кладкой", простояло всего год с небольшим и было размыто волнением.
Все-таки мост сослужил службу в 1837 году. Император Николай I с семьей пристал сюда на пароходе "Полярная Звезда".
Приезд этот дал возможность графу Воронцову испросить у государя повеление на возведение крошечной Ялты в звание города. Высочайшая воля была объявлена на том месте, где стоит теперь часовня, а в маленьком и ныне еще существующем таможенном домике во время завтрака Николай I пил за процветание вновь произведенного, самого маленького тогда города в России. В Ялте тогда было несколько десятков домиков, всего четыре десятины земли и душ двести жителей.
Удаленность от внутренних губерний и русское бездорожье мешали долго приливу отечественных путешественников, и Ялта, несмотря на свой новый титул, продолжала оставаться ничтожным местечком.
...
Начиная с 60-х годов императорская фамилия стала часто проводить осенние месяцы на Южном берегу. Это много способствовало оживлению края, куда все более и более стали приезжать туристы и слабогрудые.
Слабогрудые особенно излюбили Ялту и видят в ней спасение. Для многих это и действительно так. Вот доктор Д-в, говорят, лет двадцать назад совсем на ладан дышал, а в Ялте выправился и живет благополучно до сих пор. Видел я Д-ва, человек и вправду здесь спасся.
Видел петербургского своего сослуживца, которому совсем плохо приходилось, а на Южном берегу молодец-молодцом. Поехал было год назад обратно в Петербург, но недели через две все изменилось, началось кровохарканье, температура поднялась выше 39 градусов, и его опять послали сюда. Теперь бодр, весел, толстеет...
Видел инженера Т-ва... У него, в бытность еще студентом, шла кровь горлом. Прискакал спасаться в Ялту. Выглядывает теперь бравым молодым человеком.
Это, однако, те случаи, когда болезнь была не запущена; но не все так потсупают. Немало несчастных, которые не могут не только уехать куда-либо, а и там, дома у себя, не могут передохнуть от работы, подышать чистым воздухом, подкормиться, не имеют средств подбросить побольше горючего материала для ослабевшего организма. И когда легкие обращаются в решето, когда нет спасения, тогда путем чрезвычайных усилий собирают последние крохи и пускаются или за границу, или на кумыс, или в Ялту... умирать.
Выше старой ялтинской церкви, выше последних строений, подле желтых песчаных лысин издали виднеется рощица кипарисов. Это местное кладбище. Много чахоточных здесь, в каменистом грунте, нашли себе упокоение вдали от своих мест, вдали от родных и близких...
Большой грех берут на душу те врачи, которые несмотря на явные признаки скорой печальной развязки, высылают бедных больных мучиться в дороге и на месте в непривычной обстановке. На чужбине их чураются, отказывают в помещении. Среди лишений и тоски погибает немало, вероятно, и в Ялте. Царство им небесное!
Прилив приезжих особенно усилился с тех пор, как постройка Лозово-Севастопольской железной дороги придвинула Крым к Петербургу, к Москве и к остальной России.
К этому времени относится и расширение городской черты. Благодаря новороссийскому генерал-губернатору гр.Коцебу, в 1874г. пределы Ялты раздвинулись почти до Ливадии, и город вместо четырех десятин стал насчитывать уже до пятисот, но не своей земли, а частно-владельческой, так что для проложения улиц приходилось сплошь делать отчуждения. В истории Ялты упоминается, что все дачевладельцы уступили даром землю, исключая одного Л-га.
Город был тогда не богат. В 1864 году весь бюджет еле достигал 1,200 р., зато и долг был 286р.! В начале 70-х годов бюджет поднялся до 5000 руб. Теперь - 200,000 руб., но и долг города 190,000 руб.
И при введении городового положения и при расширении границ, Ялта осталась без земли.
...
Если бы, чего Боже упаси, ялтинцам вздумалось когда-нибудь скопом взроптать, то от этого несчастья они избавлены навсегда - нет ни одной, даже маленькой площади для сборища. Разве в купальных костюмах на рейде...
Без площадей как никак жить можно, а вот без садов в южном городе и при том в лечебном месте немыслимо существовать. В последнее время Ялта сильно застраивается. Городскому управлению следует крепко держаться завета любившего Южный берег императора Александра II. Покойный государь, соглашась на расширение городских границ, выразил желание, чтобы при возведении новых построек сохранять дачный характер, оставлять место для палисадников и не застраивать сплошь сады.
На деле пока было вот как. Покупали большие куски люди зажиточные и именитые, покупали не для выгод, а для собственной утехи. Впоследствии, и, как время показало не в очень далеком последствии, дачи стали переходить в другие руки и тогда их начали коммерчески препарировать. Разбиваются сады на мелкие участки и тут же застраиваются...
Недавно еще на набережной зеленел густой сад, в глубине которого кокетливо пряталась хорошенькая вилла. Теперь уже сада не видно, вместо него красуются магазины. Надо сказать правду, магазины очень нарядные, но сада уже нет... Вырубили деревья перед гостиницей "Россия" и выстроили великолепные магазины. Здесь очень удачно плоские крыши магазинов составили продолжение площадки перед самым большим местным отелем.
...
Как ни мал современный мол, но и он уже доставляет большие удобства. А как это заметно сказывается на торговых оборотах! Прежде разгрузка судна в пять тысяч пудов обходилась 125-150 руб., теперь - около 30р., и при этом прежде работа тянулась иногда не одну неделю, так как при волнении приостанавливалась.
Находятся, однако, среди ялтинских старожилов и приезжих недовольные постройкой мола. Они уверяют, что каменная плотина испортила в художественном отношении берег.
- То ли дело прежде! Выдумали этот уродливый мол. И зачем понадобилось уширять набережную?..
Средняя, самая длинная и бойкая часть ялтинской набережной до сих пор не расширена, и зимой волны иногда добрызгивают до магазинов. С удлинением мола, этот участок будет находиться под его прикрытием и тогда уж приступят к работам по расширению набережной на 8-10 сажен. На мой взгляд, Ялта от этого расширения очень выиграет. Будет возмодно свободно двигаться. Теперь вместо улицы и тротуара какой-то узенький карниз.
...
Что делать! Приходится отвоевывать пространство у моря, приходится засыпать часть бухты, чтобы в этом "городе без земли" найти место для прогулок.
...
Спрос на землю поднял на нее цены по провинциальному счету до чудовищных размеров. То, что стоило пятнадцать лет назад три-пять рублей за сажень, нельзя купить и за семьдесят пять рублей, а на набережной надо заплатить 100-150 р. Городское управление в 1884 году для городского сада приобрело от Т-га 439 саж. за 5,300 р., а в 1890 г. от Л-де - 600 кв. саж. за 40000р.
Недалеко от кладбища, над старым городом, год два назад земля продавалась по пяти рублей, а теперь по тридцати пяти. Это быстрое и не останавливающееся повышение цен многих сильно раззадоривает. Происходит нечто вроде биржевой игры, при чем пока все с барышом. За короткое время мне уши прожужжали о земельной купле-продаже. Слушаешь, слушаешь и самому жадно захочется земли, да остановка за противными деньгами...
Долго ли будет продолжаться эта бешенная скачка с земельными ценами? Трудно сказать. Теплая Ялта очень мала, а холодная Россия очень велика - это плюс; но опыт Ниццы, Ментоны и других курортов показывает, что виллы в таких экзотических местностях предмет роскоши. На любителя - оне бери сколько хочешь, а на рынке - часто без всякой цены.
Пока Ялта в периоде строительства. Дома здесь возводятся быстро, не копаются с нашими маленькими плитками жженого кирпича, а кладут стены из крупного тесаного или "рваного камня".
...
Квартиры в Ялте не дороже петербургских. В гостиницах, как и во всех гостиницах мира, жить дорого, причем в ялтинских - не дороже петербургских и московских. И затем есть гостиницы - и гостиницы на разный вкус и на разные карманы. Весной знакомый мне оперный певец, живя в местном лейб-отеле, за номер в две небольших комнаты с балконом и видом на море платил десять рублей в сутки, а другой знакомый, артиллерийский генерал, - три рубля также за две хорошеньких комнаты в гостинице, правда, не на морской набережной, но с прекрасным все-таки видом. Оба были довольны. Немало оставляет денег московское купечество в Гурзуфе в сезонное время.
Гостиниц и мебелированных комнат со столом в Ялте достаточно. В этом отношении ее нельзя сравнивать ни с одним из отечественных курортов, за исключением разве Кисловодска.
В чем замечается недостаток - это в лечебницах.
...
В интересах доставления большему числу лиц возможности ознакомиться с красотами гор, с их природой, с их историческими памятниками, Ялтинское отделение "Крымского горного клуба" устраивает экскурсии.
Некоторые из них продолжаются по нескольку дней. В отчете отделения говорится, что за шесть лет около двенадцати тысяч лиц воспользовались услугами клуба. Остаток от расходов дал возможность возить экскурсантов не в телегах, как прежде, а на рессорных линейках и в фаэтонах. За однодневные экскурсии не члены оплачивают по 1 руб 50 коп., многодневные по рублю с каждого лица, но "о провизии каждый должен заботиться сам". Маршруты экскурсий заранее публикуются.
Для небогатых людей с не надорванным в конец организмом подобные горные поездки доставят много удовольствия, да и здоровья.
...
Отчет санитарного ялтинского врача, однако, рисует далеко не веселую картину состояния города, в особенности старой, неспланированной части города и Заречья.
Многие дворы содержатся скверно, и некоторые домовладельцы так равнодушны к общественному благу, что даже судебное преследование "весьма слабо содействовало прочному и разумному улучшению санитарных условий".
" Летом многие городские владельцы не имеют по несколько дней ни капли воды для питья, не говоря уже о хозяйственных надобностях и канализации". Чего же хуже! "Сплавная канализация действует неправильно"...
Ялта - санитарная станция и привлекательное дачное место. Вот что должно быть девизом городского управления и в стремлении достигнуть этой цели необходимо перейти от счета на медяки к золоту... Приспело время приняться горячо за дело. Пословица: "Тише едешь, дальше будешь", давно уже устарела. Пора, пора Ялте сделаться вполне благоустроенным, приятным городом.
...
Не верится, что до сих пор, до кануна XX столетия, нет еще железной дороги в Ялту, нет усовершенствованного пути до единственной во всей громаде Европейской России истинно-теплой климатической станции!
...
Отсутствие железной дороги чрезвычайно затрудняет, удорожает, усложняет и замедляет сообщение. Тысяча верст люди пролетают в сутки, а на проезд нескольких десятков верст по Южному берегу приходится зачастую тратить и времени и денег больше, чем на путешествие через Россию. Представьте, если бы по Швейцарии до сих пор не было железных дорог! Мыслим ли был современный съезд туда путешественников? Конечно, нет.
Когда можно будет без пересадки из Петербурга докатиться до Ялты, то прилив приезжих на Южный берег сильно увеличится и тем самым даст толчок к дальнейшему развитию предприимчивости в области доставления комфорта, платного, конечно.
Явятся тогда и приманки в виде роскошных гостиниц, магазинов хороших, оркестров и постоянных сцен. Тогда-то, вероятно, многие из тех лиц, кого теперь ежегодно тянет за границу, не повезут туда более русского золота, а поедут на русский Юг.
Существует три проекта направления рельсового пути на Южный берег. Первый от Севастополя на Балаклаву и по берегу моря до Ялты. Второй - Симферополь-Алушта-Ялта, и третий - от Бахчисарая по долине реки Качи через Яйлу в Ялту. Каждый из этих мотивов имеет свои выгоды.
Сравнивая все три направления, нельзя не отдать предпочтение наиболее возможной к осуществлению по техническим условиям и более выгодной в экономическом отношении. Такой линией, как мне сдается, является Симферополь-Алушта-Гурзуф-Ялта. Она ближе начинается от магистрали и тем сокращает путь к центру России.
Эта линия расшевелила бы и дремлющее чудное побережье на восток от Алушты, куда недавно только проложено шоссе.
...
Итак, дорогу! И, конечно, дорогу казенную.
Теплому красивому южному берегу необходимо скорее сблизиться с внутренней Россией рельсами. Это первый и наиважнейший шаг в ряде мероприятий по устройству края. А устроить его приспело время.
Хочется очень, чтобы явился в Крым новый Воронцов. Хочется, чтобы явился сюда со средствами и полномочиями такой же любящий страну и ненавидящий бумажную казуистику хозяин. Он помог бы благодатному Южному берегу сделаться большой образцовой и доступной санаторией для утомленных и больных, съезжающихся уже и теперь сюда в количестве пятидесяти тысяч в год.
Апрель-май 1900г.
(с) Кривенко, 1900